Дорогие одногруппники, ранее я писала о том, как делю входящий инфопоток, сегодня постаралась собрать все в кучку, может быть и вам будет полезно, какие-то приемы попробуете для себя.
Деление инфопотока
Самое грубое разделение входящих: на белый шум (тотальный игнор), искаженную информацию (в проверку) и на собственно инфу – которая ценна и значима. Инфу раскидываю по иерархии приоритетов, на более значимую - менее значимую, как, наверное, и многие, ничего нового тут нет. Но с делением на факты, гипотезы и мнения.
Факты, гипотезы, мнения
-
Факты есть факты, их не сковырнуть при всем желании.
-
Гипотезы – предположения, которых может быть сколько угодно, но все требуют проверки, их нужно еще умудриться доказать. Знать о них прекрасно, но принимать за железобетонные факты равно пичкать себя (а далее и не только себя) дезинформацией.
-
Мнения – у мнений разный вес, в зависимости от того, кто это мнение высказал, какой уровень у спеца (в моем восприятии). Как ранжирую спецов – оцениваю по достижениям в профессиональной области. Если у спеца есть монография, обязательно читаю критику, чтобы не упустить спорные, а особенно «наперсточные» места, которых в научных работах (или в работах, которые выдаются за научные) иной раз пруд пруди. Вот сразу – гуглю критику не отходя от монографии. Так, заинтересовавшись трудами, к примеру, Льва Гумилева, вы можете за минуту найти статью Льва Клейна «Горькие мысли “привередливого рецензента” об учении Л.Н. Гумилёва» и все умные разговоры о биосфере, этногенезе и этносах в разных фазах обскурации и пассионарности обнулятся – будет ясно, что это слив времени, разговоры ни о чем, псевдоинтеллектуальщина.
СМИ
Как бывшему медийщику мне прекрасно известно, каким образом создаются репортажи, новостные и аналитические программы – все это имеет смысл делить на 16, потому что если задать вопрос «А откуда у говорящей головы точные и полные данные?», в подавляющем большинстве случаев станет очевидно, что говорящая голова при всем своем желании не в состоянии дать вменяемой глубокой аналитики. По одной простой причине – полнота и точность сведений ей недоступна, нет у медийщиков допуска такого уровня. Все, что голова может – озвучивать инфопродукт, худо-бедно склеенный из осколочных фактов, мнений и гипотез, который направлен на формирование абстрактного общественного мнения в вакууме (о том, что общественного мнения не существует, можно прочитать в статье Пьера Бурдьё, которая так и называется – «Общественного мнения не существует»).
«Интеллектуальная» «элита»
Также имеет смысл делить на 16 высказывания «интеллектуальной» «элиты», точнее, тех, кого как интеллектуальную элиту преподносят СМИ (ну или сами так преподносятся). Неоднократно наблюдала, как самые распиаренные в этой роли люди лажали в своей предметной области как не в себя, хотя по званиям и регалиям должны знать тему от и до, не могут не знать, по профессии обязаны. Научные звания забористым шрифтом на полстраницы А4 вообще не показатель крутого спеца, звания и знания – разное, не стоит это путать – проверять и перепроверять, особенно академиков из РАЕН. То, что в РАЕН происходит, частенько вообще за гранью добра и зла, к науке никакого отношения не имеет.
Работа с текстами
Если, читая текст, понимаю, что автору ведомо, как я живу, как действую в тех или иных обстоятельствах, какие из моих высказываний основаны на личном опыте, а какие являются вымыслом (не будучи при этом лично знакомой с автором даже шапочно), то понимаю, что столкнулась с выходом за пределы повседневной жизни и попадосу в другую реальность – реальность мира персонального авторского Голливуда. Ничего из ряда вон выходящего в этом нет, ноги растут, как я считаю, из наследия художественной литературы – жертвой художки пали многие. Далеко ходить не нужно, мне себя пришлось выковыривать оттуда хирургическим путем, уж очень сильно въелся в сознание нарратор художественных произведений.
Нарратор художки часто сконструирован как сверхчеловеческая всеведущая и вездесущая инстанция, живущая в разные эпохи, проникающая в самые потаенные уголки сознания персонажей:
«В прежних сражениях своих он обдумывал только случайности успеха, теперь же бесчисленное количество несчастных случайностей представлялось ему, и он ожидал их всех. Да, это было как во сне, когда человеку представляется наступающий на него злодей, и человек во сне размахнулся и ударил своего злодея с страшным усилием, которое, он знает, должно уничтожить его, и чувствует, что рука его, бессильная и мягкая, падает, как тряпка, и ужас неотразимой погибели обхватывает беспомощного человека»
– Лев Николаевич Толстой. Существовал ли такой Наполеон в реальности? Нет. Мог ли Толстой знать о том, что думает и чувствует Наполеон? Нет, не мог. А писал. Это – художка.
Но даже при том, что, читая художественную литературу, я, как нормальный (на мой субъективный взгляд) человек, понимала, что текст фикциональный, вымышленный, художественные речевые обороты накручивались на мое «писательское» «мастерство» так, что потом на автопилоте сама выдавала всеведущность и вездесущность. В жизни – человек как человек, а в текстах вдруг откуда ни возьмись является богоподобная инстанция, которая точно знает, кто что кому должен, кому что непременно нужно и следует, и что «все мы» и так далее в зависимости от контекста. Писать, не различая, где реальность, а где вымысел – легче, можно было бы вовсе не заморачиваться. Но помогли психологи.
Помогли не в том смысле, что я стала пациенткой (клиенткой? Какое слово правильное-то?) психологов – я много общалась с психологами по работе. От некоторых настолько фонило всезнайством, претензией на то, что всё-то они знают о человеке, всё-то им известно, и вот это неуважение – не к чужому Голливуду, неуважение к чужой Вселенной я наконец-то заметила. Хотелось, как тот Гамлет Гильденстерну в сцене с флейтой, выдать:
«Смотрите же, с какою грязью вы меня смешали. Вы собираетесь играть на мне. Вы приписываете себе знание моих клапанов. Вы уверены, что выжмете из меня голос моей тайны. Вы воображаете, будто все мои ноты снизу доверху вам открыты. А эта маленькая вещица нарочно приспособлена для игры, у нее чудный тон, и тем не менее вы не можете заставить ее говорить. Что ж вы думаете, со мной это легче, чем с флейтой? Объявите меня каким угодно инструментом, вы можете расстроить меня, но играть на мне нельзя».
Я-то человек, а не дудка. Я-то сложнее.
Претензия на всезнайство ака ясновидение – не реальность, это симуляция реальности. И вот хорошая цитата из Бодрийяра («Симулякры и симуляции»):
«Прибегать к диссимуляции — это значит делать вид, что вы не имеете того, что у вас есть. Симулировать — это значит делать вид, что у вас есть то, чего вы не имеете. Одно отсылает к наличию, другое — к отсутствию.
Но дело осложняется тем, что симулировать — не означает просто притворяться: «Тот, кто прикидывается больным, может просто лечь в кровать и убеждать, что он болен. Тот, кто симулирует болезнь, вызывает у себя ее некоторые симптомы» (Литтре). Таким образом, притворство, или диссимуляция, оставляет нетронутым принцип реальности: различие всегда явно, оно не замаскировано. Симуляция же ставит под сомнение различие между «истинным» и «ложным», между «реальным» и «воображаемым». Болен или не болен симулянт, который демонстрирует «истинные» симптомы?»
Закономерный вопрос: так чего же я хочу, познавать реальность или симулировать? Познавать. Поэтому ни один человек не имеет права вставать передо мной на высокую табуреточку с претензией на всеведущность и роль носителя высоких истин. Не имеет права рассказывать о том, что я должна, чего не должна, что мне сделать, куда метнуться и что принести – так же как и я не имею никакого права на подобное. Во-первых, никто на это не уполномачивал, моим собеседникам и читателям не 5 лет, чтобы выносить им директивные указания. Во-вторых, по-чесноку – а могу ли я точно знать, что лучше и правильнее для другого человека? Нет. Я не знаю, что лучше для другого, могу сказать только о себе. Претендовать на то, что мне что-то известно о том, как лучше и правильнее для другого – в моем понимании равноценно симуляции реальности, пребывании на параживотном (по Карлу Попперу) уровне в тюряжке собственного Голливуда. А амёбой быть как-то совсем не хочется, хочется хоть немного, но приблизиться к Энштейну.
Вообще всю эту подглавку можно было бы закомпактиить: чтобы начать видеть обобщения/долженствования в тексте и сделать так, чтобы собственный художественный нарратор приуныл, помогут три фразы:
- сократовский принцип «истина выше, чем я»,
- правило «начни с себя» и
- «ясновидение вне художки – харам».
И как прошла неделя: случился форс-мажор, но умудрялась продолжить перечитывать Партриджа, поняла, почему помидорки мне никак и ни о чем, почему временем управлять бессмысленно (за помидорки и время спасибо научному руководителю ШСМ и одногруппникам). А так – все хорошо, продолжаю учиться)
